Вот уже пять лет, как отгремели последние залпы Великой Отечественной войны. Советская страна поднималась из руин и пепла, восстанавливая свои силы и могущество. Успешное окончание четвертого пятилетнего плана позволило советскому народу выйти на новые рубежи созидательной работы по дальнейшему развитию социалистического общества. Под мудрым руководством Коммунистической партии страна вступила на путь полной победы Социализма в СССР.
Но не всё так спокойно. Отголоски военного времени еще слышны и поныне и разносятся по миру эхом бед и несчастий…
«ПРАВДА», 15 мая 1950 г.
Страна спит, солдат дремлет,
Госбезопасность на чеку.
Кремль работал в особом режиме: Сталина опять мучила бессонница.
Иосиф Виссарионович достал из сейфа папку и спросил:
— Товарищ Жюков, ви еще не на пенсии?
— Нет, товарищ Сталин, — вздохнул полководец.
— Тогда ознакомьтесь, — Сталин протянул Жукову папку, вымазанную пятнами крови.
«Комаров гонял», — догадался Жуков.
Через пять минут полководец вернул документы и сказал:
— С этим заданием справится только один человек…
— Я тоже так думаю, — ответил Сталин, раскуривая трубку. — Визовите товарища Исаева ко мне.
Жуков достал коробку «КАЗБЕКА» и взяв папиросу, прикурил.
— Есть проблема, товарищ Сталин, — начал несмело полководец. — Исаеву недавно вырезали аппендицит — глотание шифровок не прошло даром.
— Ничего, я думаю, свежий воздух пойдет ему на пользу…
ГЛАВА 1
Из-за горизонта лениво выползло красное, как большой апельсин, солнце, поливая лучами благодатную советскую землю. Ранние прохожие спешили на работу, суетливо переставляя ноги. Штирлиц тоже спешил. Срочный вызов застал его врасплох…
Маленький подмосковный аэродром пребывал в деловом возбуждении. Нечасто приходится выполнять такое задание. На взлетной полосе стоял маленький самолет цвета хаки с опознавательными знаками Шри-Ланки. Только советский разведчик узнал в нем модель Поликарпова.
Командирские часы на руке Штирлица сыграли Марсельезу, предупредив о наступлении полдника.
— Пора, — вздохнул разведчик.
Посидев с минуту — на дорожку, Штирлиц собрал вещи и залез в салон самолета. В салоне воняло мочой и рвотой.
— Фу-у, вонища! Мать-перемать.
«Салаг на прыжки возили,» — подумал разведчик, складывая пожитки в угол. Дверь за разведчиком захлопнулась и самолет, зашумев винтами, взмыл в голубое небо. Штирлиц прильнул к иллюминатору, прощаясь с Родиной. Он смотрел на проплывающие внизу города, деревни, сёла и говорил им: «До свидания!». А самолет тем временем уносил его всё дальше и дальше на юг, к чужим неведомым странам.
— Пересекли границу СССР, — доложил вскоре пилот.
Штирлиц подкрепился сухим пайком и стал готовиться. Раздевшись, он достал из рюкзака приготовленные вещи — набедренную повязку из листьев конопли — других в Кремле не нашлось, бусы и гуталин. Через тридцать секунд разведчик выглядел как одичавший дядя Том без своей хижины.
«Теперь можно немного и отдохнуть.»
Подложив под голову рюкзак с тушенкой, Штирлиц растянулся на лавке, думая над новым заданием Центра. Низкий гул пропеллеров действовал успокаивающее и советский разведчик провалился в глубины сна.
Вой сирены ударил по ушам. Штирлиц вскочил, надевая парашют. Из кабины вышел только что проснувшийся помощник пилота и уставился на разведчика:
— Тебя?
— Угу.
— Тогда пошел, черная задница!
Летя к земле с ускорением в одно «же», Штирлиц подумал:
«Классная маскировочка», — и забыл раскрыть парашют. Разведчик не пострадал, а вот крокодилу не повезло.
Зарыв крокодила и парашют в глинистой земле, Штирлиц огляделся. Джунгли, кругом одни джунгли. Деревья с вековой историей в обхвате, как зады у трех толстяков, лианы, оплетающие их, словно бельевые веревки, пигмей…
«Пигмей? » — Штирлиц протер глаза, пигмей не исчез.
— Азерунга, — поздоровался разведчик.
— Да пошел ты, — русский у пигмея был превосходный.
— Чертовщина, — Штирлиц сел на землю, осознав, что у него трясутся коленки.
— Здорово, Максимыч, — сказал пароль пигмей.
— Здорово, Яйцо, чешущееся утром, — автоматически ответил разведчик.
— Друзья зовут меня Ячу, а вы, я понял, Штирлиц.
Штирлиц озадаченно почесал затылок:
«Да, надо пройти курсы повышения квалификации, а то отстал я от развития мировой контрразведки».
Пигмей тем временем достал откуда-то два мачете и, отдав одно Штирлицу, начал углубляться в пугающую чащу леса.
Через час изнурительной работы был найден драгоценный груз, скинутый вслед за разведчиком — тушенка и кое-какие пожитки. Штирлиц вскинул рюкзак на спину:
— Морду бы набить тому, кто сказал, что свое не тянет.
— Я доведу вас до столицы, и там мы расстанемся, — сказал пигмей.
— Ясно. Но надо бы перекусить, — Штирлиц сглотнул слюну.
— О чем базар. Тут недалеко деревня, там и отдохнем.
Деревней являлся комплекс из двух домов и одного сортира с надписью на двери: «НЕ КАНТОВАТЬ». В одном доме жил вождь, в другом — остальные жители. По деревне смело разгуливали полчища обезьян, и Штирлиц долгое время не мог понять, кто среди них члены племени. Его встретили и накормили мясом. Разведчик побоялся спросить, чье оно.
Отдохнувший и добрый Штирлиц угостил всех тушенкой. Вскоре после его ухода деревне потребовалось еще шесть сортиров.
Разведчик методично махал ножом, прокладывая путь в неизвестность.
«Что там? Кто? » — такие вопросы мучили Штирлица. Внезапно стена джунглей расступилась, и взору предстал город, красивый настолько, как может выглядеть столица Британской колонии.
Штирлиц вдруг понял, что не слышит привычного сопения пигмея.
— Ячу, — позвал он. Но ответа не было. Разведчик остался один, один в этом непонятном, враждебном мире.
Поправив набедренную повязку, Штирлиц смело вступил в мир небоскребов и «Кадиллаков» (небоскреб был один и насчитывал двенадцать этажей). Пройдя три квартала, он заметил невысокое здание с надписью: «БАР».
«Надо отметить начало операции».
Пихнув входную дверь, Штирлиц заорал:
— Бармен, джин с тоником, — как учили его в спецшколе. В гробовой тишине Штирлиц сел за ближайший столик и закурил «БЕЛОМОР». Вдруг тишину нарушил поросячий визг какой-то старухи:
— Нигер голый!!!
К разведчику подошел здоровый детина и, играя желваками, со скрипом произнес:
— Эй, ты, черномазый, этот бар для белых, — из-за спины детины появилась внушительная бейсбольная бита.
— Ты, придурок капиталистический, — спокойно ответил Штирлиц, выпустив струю дыма, — ты в Африке, а не в США.
Заорав: «Бей черномазых!», детина кинулся на разведчика, размахивая битой. Профессиональным приемом самбо Штирлиц отправил придурка за стойку. Весь зал вскочил и кинулся на подмогу. Советский разведчик вытащил из рюкзака маузер. Не прошло и пяти минут, когда успокоился последний посетитель.
«Ишь, распустились, буржуи!»
Штирлиц доел чей-то бифштекс, выпил пару бутылок из бара, нацарапал на стене:
Здесь Был Штирлиц
и, надев рюкзак, вышел на улицу. К нему подбежали двое в черном с “колокольчиками” на головах и заломив руки, бросили в каталажку. Только тут Штирлица осенило:
«Да они не любят негров! Надо доложить в Центр».
Он достал из рюкзака рацию — благо, никто не следил — и отбил: «Здесь не любят черных». Ответ пришел сразу: «Штирлиц, твою мать, хрен с ними, с черными, ты бананов привези!»
— Во, гады, крысы тыловые, тут люди о тушенке мечтают, а им бананы подавай, — Штирлиц засунул рацию. Как часто центр не понимал его.
Каталажка, пыхтя, остановилась у муниципального комитета. На крыше здания под порывами жаркого африканского ветра развивалось знамя Британской империи. Перед входом росли стройные пальмы, усыпанные гроздьями бананов. На ухоженных клумбах торчали ананасовые кусты. Глядя на ананасы, разведчику вспомнилась Сибирь, большие кедровые шишки, хруст снега под ногами. Вспомнилась разведчику песнь дрозда, так похожего на попугая. При мысли о попугае в голове Штирлица родилась идея: «Надо привезти Сталину попугая, а то скучает старик. Может научит птицу петь Интернационал.»
Штирлица втолкали в дверь. Разведчик хотел было спросить, что с ним сделают, но встретив холодные глаза-бусинки одного из лягашей, распрощался с этой мыслью.
Его кинули в одиночку. Холодные стены, покрытые сыростью, дырявый матрац. Скука…
Штирлиц закричал:
— Свободу неграм, даешь демократию!
К решетке подошел детина-полицай:
— Че тебе?
— В душ хочу, — сказал Штирлиц.
— Перед допросом помоешься, дерьмо.
— Я сейчас хочу.
— Ну-ну, — полицай открыл дверь, выводя разведчика.
Его привели в комнату, обложенную кафелем. Штирлиц снял с шеи бусы и деловито протянул верзиле:
— Подержите, пожалуйста, — он шагнул в центр душевой. Дверь за ним закрылась и тут разведчик понял весь смысл полицейского «Ну-ну». В тело ударило сотни струй кипятка. Через десять минут Штирлиц-негр превратился в Штирлица-индейца. Но разведчик не пал духом. Он сделал комплекс «Тайтзы-цуань» и температура его тела сравнялась с 37 градусами. Дверь открылась и в проеме появилась ухмылка полицейского, которая исчезла при виде Штирлица.
— А где э… нигер?
— Я посол Китая и не позволю надо мной издеваться, — Штирлиц начал на ходу сочинять «утку».
— Э-э-э…, — полицай подавился воздухом.
— Где начальник? — разведчик, в чем мать родила, пошел в вестибюль. Отыскав дверь с надписью: «КОМИССАР», он пнул ее ногой.
— В чем дело? — на него уставились круглые глаза под толстыми линзами очков.
— Я посол Китая…
— Если вы китаец, то я Христофор Колумб.
— Я не китаец, я посол!
— Так иди в задницу, — комиссар потерял к Штирлицу интерес. Непонимающий разведчик принял вещи, оделся и вышел. Обернувшись, он прочитал вывеску:
ПРИЁМНИК ДЛЯ СОБАК И НЕГРОВ
Ниже мелким шрифтом было написано:
Искореним рассовую дискриминацию
Вспомнив, что стал белым (гуталин оказался не водостойким), разведчик поблагодарил маму и папу за свой генетический код.
ГЛАВА 2
Штирлиц быстро шел по городу, надеясь найти до темноты конспиративную квартиру. С крыши одного из домов на голову разведчика свалился маленький огнеупорный кирпичик, этак килограмма на четыре, разлетевшись при ударе на мелкие кусочки. Проклиная строителей, Штирлиц потер вскочившую на голове шишку.
Отыскав нужный дом, Штирлиц вошел в подъезд и нашел нужную дверь. В замочной скважине торчала записка:
Ушел за кефиром, скоро буду. Связной
Штирлиц открыл дверь и включил свет. Квартира была большой, двухкомнатной. Вместо обоев стены покрывали пожелтевшие от времени советские газеты, иногда попадались вырезки из «PLAYBOY» и французская порнография. В гостиной висела большая репродукция картины «Три богатыря» с лицами вождей мирового пролетариата. Все убранство комнаты составляли стол и два стула. В спальне Штирлиц нашел две старые, провисшие раскладушки и к своей радости обнаружил в углу тумбочку, на которой стоял большой патефон. Поставив одну из пластинок, Штирлиц пошел на кухню, весело насвистывая в такт мелодии. Весь пол кухни был заставлен пустыми бутылками, между которыми шныряли полчища тараканов в поисках пищи. Таковой, видимо, не находилось, так как многие тараканы лежали на полу без движения и противно хрустели под ногами. Штирлиц забил пустой холодильник тушенкой, вскрыл одну банку и стал не спеша жевать говядину, дожидаясь связного.
Не успел разведчик съесть и половину банки, как в замочной скважине затарахтели ключом и в комнату вошел запыхавшийся связной, звеня бутылками. От неожиданности Штирлиц выплюнул кусок тушенки, на который сразу набросились изголодавшиеся тараканы.
— Шлаг!!!
— Штирлиц!!!
Друзья войны крепко обнялись и слезы радости потекли по щекам этих мужественных людей.
— Сколько лет, сколько зим! — Штирлиц хлопал Шлага по спине, отчего тот подавился воздухом и произносил в ответ только шипящие звуки.
Придя в себя, Шлаг подмигнул Штирлицу:
— Как насчет маленького пикника?
— А есть? -Штирлиц с сомнением осмотрел пустую кухню, задержав взгляд на пустых бутылках.
— Меняю одну бутылку на банку тушенки, — Шлаг развел руками. — Дружба дружбой, а бизнес врозь.
«Набрался капиталистических штучек», — подумал Штирлиц, протягивая руку.
— По рукам.
Шлаг побежал в гостиную, отодвинул картину, скрывающую небольшой сейф и достал ящик водки.
— Это подарок, — сказал толстяк. — Угощаю.
Достав из тайника еще кое-какие пожитки, друзья накрыли стол и предались обильной трапезе и возлияниям.
Надо сказать, что пастор Шлаг за боевые заслуги перед советским народом получил после войны гражданство СССР и стал носить фамилию Шлагов. Вскоре после этого знаменательного события в его жизни он с успехом окончил институт Марксистко — Ленинской философии и получил звание доцента. Многие предрекали ему большое будущее, но Шлаг решил посвятить свою жизнь разведке. Пройдя курс подготовки в спецшколе под Киевом, ему поручили первое задание, при выполнении которого он и встретил Штирлица.
К полуночи, вдрызг опьяневшие, они орали во все глотки, будя жителей этого захолустного квартала:
В степи под Херсоном —
Высокие травы,
В степи под Херсоном — курган.
Лежит под курганом,
Заросший бурьяном,
Матрос Железняк — партизан.
Повеселевший Штирлиц схватил пустую бутылку и запустил в скопившихся в углу тараканов.
— Пошли вон, фашисты! — заорал разведчик.
— Почему фашисты? — Шлаг поднял из салата сонную рожу.
— Да коричневые, гады, — Штирлиц запустил очередную бутылку.
— Надо посмотреть у них свастику на лапах, — Шлаг порылся в карманах, достал большую лупу и полез в угол. — Может, это шпионы!
— Шлаг, я с вами, — разведчик сполз со стула и полез вслед за толстяком.
После преодоленных ползком двух метров у Шлага иссякли последние силы и энтузиазм, и он захрапел, уткнувшись лицом в пустые бутылки. Штирлиц не смог преодолеть жирной туши пастора и так и заснул на обширных ягодицах толстяка.
Снилось Штирлицу, что и не Штирлиц он вовсе, а эфиопский шпион, пойманный советской милицией. Он сидел в газовой камере, с ужасом дожидаясь страшной, мучительной смерти. За толстым стеклом стояло партбюро в полном составе и сам товарищ Сталин зачитывал смертный приговор.
Штирлиц кричал им, что он свой, советский, и лихорадочно шарил по карманам в поисках паспорта. Но тот, как обычно, не находился, а в руки лезла всякая порнография и мусор. Разведчик в отчаянии посмотрел на Иосифа Виссарионовича, но Сталин, не обратив на него внимания, отдал короткий приказ. Маленький старичок с лицом Ягоды подошел к камере смертника и включил большой рубильник.
Штирлиц почувствовал, как камера заполняется едким, вонючим газом.
— Не-е-е-т!!! — закричал из последних сил разведчик и проснулся. Вонючий запах не исчез. Через секунду он понял, что лежит на заднице Шлага и вдыхает выходящие из нее ароматы.
«Гороховый суп ему противопоказан», — подумал разведчик, отползая в сторону. Засыпая снова, Штирлиц понял, что впереди его ждут трудные ночи.
ГЛАВА 3
На Гольден-стрит стоит одно здание, которое все обходят стороной. Не потому, что это тюрьма или психиатрическая лечебница, нет… Это Советское посольство. Никто не хочет быть ограблен или одурачен бабкой-попрошайкой, которая на самом деле электрик Варенчиков из третьего отдела по Международным связям. И, к тому же, никто не хочет увидеть три буквы на случайно оставленной машине. Но не все были обеспокоены этими проблемами. Когда наступала ночь и здание засыпало, в глубине его подвалов начиналась ночная жизнь.
Вокруг стола из красного дерева, старательно съедаемого жучками, сидели субъекты, хорошо знакомые советской прокуратуре.
— Что-то шеф запаздывает, — подал голос пан Дубовский, бывший нацистский полицай. Его тяжелая рожа озабоченно нахмурилось.
— Придет, куда ему деться, — худое лицо врага народа, пойманного и бежавшего, бывшего майора НКВД Кости Шмарова излучало спокойствие.
— Шмара, Дуб, заткнитесь,- под луч лампы встал бывший телохранитель Муссолини, член Коза Ностры — Рио Трупони. — Ребята из СС уверены: все будет хорошо. Два эсэсовца — Фриц и Карл, кивнули. Это были вышибалы, для которых война еще не закончилась.
Дверь открылась, взвизгнув ржавыми петлями и в комнату ввалился главарь со словами:
— Дело дрянь…
— Что случилось, босс, упал курс тугриков? — испугался Шмара.
— Нет, идиот, в городе советский агент.
— А, это пустяк, — Трупони достал удавку.
— Пустяк!? — шеф явно нервничал. — Вы слышали когда нибудь имя — Штирлиц?
— Штирлиц? — эсэсовцы позеленели. — Надо сматываться!!!
— У меня к нему счет, — Дуб оскалился. — Он мне в сорок первом в зад пол сотни дроби влепил, еле в лес ушел.
— Свои счета предъявим потом, сконцентрируемся на операции «ПОЙЛО», — главарь придвинулся к столу.
Он начал разворачивать большой лист бумаги, но вдруг насторожился и принюхался:
— Шмара, скотина, опять в соседней комнате насрал!?
Шмаров обиженно засопел:
— Я же не виноват, что у меня то запоры неделю, то вдруг как прорвет.
— Меньше жри зеленых бананов, а то скоро весь подвал загадишь. Не понимаю, как нас еще не застукали.
В соседней комнате дипломат Заговорщиков хранил свои мешки с картошкой и иногда, обнаружив у себя большую кучу дерьма, удивлялся, почему заграничные кошки срут намного больше, чем отечественные. На эту тему он послал в Москву обширный доклад, за что получил премию и новое звание полковника КГБ.
Главарь недобро покосился на Шмару:
— Весь вечер простоишь в углу и завтра не будешь слушать радио!
— Но…
— Иначе задницу заштопаю, — главарь улыбнулся, выставив на обозрение ряд гнилых зубов.
Все знали: босс шутить не любит. Однажды он своими руками задушил любимого орангутанга Трупони, который имел привычку пугать всех в темном подвале. Трупони этого ему не простил и всем назло завел гиену, которая временами притаскивала в подвал падаль, добавляя запахи к ароматам Шмарова.
В общем, эта банда была обычным сборищем, множество которых образовалось после войны.
ГЛАВА 4
На дворе стояло душное июньское утро. Африканское солнце поливало своими лучами грешную землю и котов, растянувшихся на крышах. В воздухе жужжало множество мух, спешащих на местную свалку за порцией завтрака. Где-то орали куры, ставшие первыми жертвами отдохнувших за ночь петухов. В подворотнях звонко лаяли Рэксы и Спайки, отгоняя от своих мисок обнаглевших воробьев. Все предвещало тихий, спокойный летний денек, но только не для советского разведчика.
Город еще только просыпался, а Штирлиц уже понуро шагал по пыльным улицам, изредка обходя кучи мусора, успевшие распариться на солнце и распространявшие вокруг себя мерзкое зловоние.
Рано утром Штирлиц получил телеграмму из Центра с новой инструкцией. Теперь разведчик выглядел, как заправский буржуазный безработный, живущий на одно пособие. На нем была просторная майка с надписью: «KISS ME», скрывающая бронежилет и болтающийся за спиной ППШ, потертые джинсовые шорты и сланцы.
Когда разведчик наклонился, чтобы поднять потерянный кем-то кошелек, по нему проехал грузовик, оставив на белоснежной майке след от протектора. Штирлиц хотел кинуть под машину гранату, но не успел, грузовик, взвизгнув тормозами, скрылся за углом. Проклиная водителя, разведчик открыл кошелек и, обнаружив, что он пустой, стал ругаться еще сильнее. Он еще не догадывался, что это не просто случайность, а первая весточка его врагов.
Постирав майку в парковом фонтане, Штирлиц направился в другой конец города. Там находился штаб по пересылке в СССР секретной информации и найму на работу новых агентов. Разведчик должен был встать на учет и получить командировочные.
В окне нужного дома Штирлиц заметил гипсовый постамент Владимира Ильича.
«Значит все спокойно,» — подумал разведчик.
На входной двери висело пожелтевшее от времени объявление:
ТРЕБУЮТСЯ АГЕНТЫ!
ОПЛАТА ВОДКОЙ ИЛИ ЧЁРНОЙ ИКРОЙ.
Выше висел плакат:
ПРЕЖДЕ ЧЕМ ВОЙТИ, ПРОВЕРЬ — НЕТ ЛИ ХВОСТА!
Штирлиц достал зеркальце, слежки не было. Пихнув дверь, разведчик вошел в темный коридор, обвешанный плакатами с советами начинающим агентам. Все двери, кроме последней, оказались закрытыми. В кабинете за большим секретером восседал маленький лысый старик с красными глазами. От него несло пивом и соленой рыбой.
«Краснопёрка!» — с завистью подумал Штирлиц.
— Штирлиц, — представился он.
— Шрундт, — ответил старикашка конторским голосом.
Штирлиц вспомнил, как в сорок втором вместе с Мюллером повесил еврея, фамилия которого тоже была Шрундт.
Старикашка причесал большим гребнем три волосины на своей бугристой лысине и посмотрел на разведчика поросячьими глазами.
— Значит четвертым будешь, — вздохнул он. — Жаль, а ведь еще не старый.
— Как четвертым? — непонимающе заморгал Штирлиц. — Мне говорили — первым.
— Трое до тебя тоже так думали, вон уже неделю в соседней комнате лежат, гробов не высылают, — старикашка с силой размахнулся и размазал по столу неосторожного таракана.
Штирлиц представил, что в соседней комнате лежат синие разлагающиеся трупы. Ему стало плохо и его вырвало в подставленный стариком горшок.
— Да вы так не переживайте, может вам и повезет, только инвалидность заработаете.
Старикашка порылся в ящике, достал очищенный апельсин и протянул разведчику:
— Скушайте, говорят, кислое помогает. Штирлиц взял апельсин дрожащей рукой и целиком засунул в рот. Цитрусовый, видимо, не одну неделю пролежал в столе и имел вкус квашеной капусты, замоченной в моче осла. Разведчику опять стало плохо и его опять вырвало. На этот раз старик был не так проворен и оказался забрызган еще не переварившейся килькой в томатном соусе.
Штирлиц встал на учет, получил командировочные в размере трех долларов и под бурчание жидомасона выпросил один талон в столовую Интуриста.
Помрачневший Штирлиц вышел на улицу, подставив под палящие лучи начинающий обгорать нос. Ему на плечо нагадил какой-то попугай, пролетающий мимо. Доведенным до автоматизма движением разведчик выхватил рогатку. Мгновение, и от попугая остались одни глаза с застывшим в них удивлением. То ли попугай удивился, что Штирлиц попал, то ли своей преждевременной кончине (он прожил всего двести лет). Мимо прошел отряд откормленных бойскаутов, отбивая марш большим барабаном. Штирлиц с грустью посмотрел им в след. В памяти всплыли дни отрочества. Он вспомнил, что когда-то был вожатым, сам ходил с большим барабаном и вставал по утрам под звуки горна. Именно тогда он понял, что станет разведчиком, подслушав однажды секретную информацию соседнего пионерского лагеря, обеспечив своей команде победу в зарнице.
Ушли те бесславные годы, да и нужна она нахрен, эта слава? Да, настроение у Штирлица было дерьмо и помочь могло только одно. Разведчик направился в пивбар. На удивление, в баре обошлось без приключений. Штирлиц был не в духе, поэтому не лез драться, посетители, увидев рожу разведчика, были благоразумны. Загрузив себя доверху пивом, о чем говорила благородная отрыжка, Штирлиц шел домой. Его ждал ужин, отдых и Шлаг. Свернув на какую-то улочку, разведчик понял, что его приперло.
«Ишь, как гидравлика заработала, надо доложить в центр о благотворном влиянии пива на организм,» — Штирлиц, с присущей ему бесцеремонностью начал мочиться под столбы. После этого все собаки обходили этот район стороной.
Доковыляв до квартиры, разведчик ввалился в дверь.
— О, Штирлиц, как дела? — Шлаг сидел посреди комнаты в тазике с водой и с усердием натирал себе спину.
— Как у быка, которого оскопили.
— Выпьешь?
— Пожалуй. Шлаг, а чем это воняет?
— Воняет? — толстяк потянул носом.- Этот нежнейший запах идет от мыла.
Штирлиц осмотрел обмылок:
— Шлаг, тащите водку из ваших запасов.
— Но…
— Вы извели всю взрывчатку.
Сославшись на происки Сатаны — по привычке, Шлаг загладил, вернее, залил вину, наклюкавшись со Штирлицем за компанию. Вскоре они предавались любимому в таких случаях делу: советской песне. От их нескладного воя даже Сталин — Илья Муромец сморщился на картине:
С той поры, как мы увиделись с тобой,
В сердце радость и надежду я ношу.
По-другому и живу я, и дышу,
С той поры, как мы увиделись с тобой…
Так и сидели они: голый Шлаг и пьяный Штирлиц. А утром их ждало похмелье и головная боль.
ГЛАВА 5
Когда Штирлиц проснулся, Шлаг еще дрых без задних ног, тихо похрюкивая во сне. Разведчик пошел на кухню, открыл банку тушенки и удовлетворив бурчащий желудок, задумался над заданием. Штирлиц знал, что оно будет непростым. Именно та банда, которую ему поручили обезвредить, запустила в СССР американскую бабочку, пыталась украсть из музея Ленина кепку Владимира Ильича и замышляла увезти Аврору и продать японцам на переплавку.
— Вляпался, — Штирлиц вздохнул, достал пачку «БЕЛОМОРА» и закурил.
То ли тушенка подействовала благотворно, то ли вчерашняя попойка, но вдруг в голове разведчика что-то перемкнуло. Мыслительный маховик Штирлица стал набирать обороты и остановить его не мог уже никто, даже сам разведчик.
Приободрившийся Штирлиц разбудил протестующего Шлага, сходил в туалет, без угрызений совести подтеревшись «ПРАВДОЙ» — Центр туалетной бумаги не высылал, а Штирлиц не хотел тратить деньги попусту, почистил маузер и, наклеив на нос кусок газеты, пошел выполнять свой долг перед Родиной и партией.
— Идиоты! — главарь, сложив руки за спиной, мерил комнату шагами. Остальные члены банды стояли у стены с тупыми выражениями на лицах. Только Шмаров лежал на кушетке постанывая от боли. Весь в грязных пожелтевших от мочи бинтах он был похож на мумию, которая не один век пролежала в склепе.
— Дуб, я же тебе говорил: «Возьми танк». Так нет, не послушался, поехал на грузовике. И на кого поехал — на Штирлица! Теперь задний мост чинить, — главарь повернулся к Шмарову и стукнул сапогом по забинтованной заднице. — А ты, вонючка, не мог мину установить? Кто же маскирует мину под кучей дерьма? Хоть одна польза — срать неделю не будешь.
— Босс, — Трупони поднял руку. — Может насыпем у него на пути ядовитых колючек.
— Болван, а если он будет обут, — главарь достал из кармана наган и стал чистить стволом уши. Трупони задумчиво почесал затылок и радостно заорал:
— А мы украдем у него всю обувь.
— Нет, Штирлица колючками не возьмешь. Его даже от кабачковой икры не воротит.
— А может мы его того…- Фриц оторвал от стены кусок трубы и свернул восьмеркой.
Главарь безнадежно вздохнул:
— Штирлиц был чемпионом Рейха по боксу, — он взял со стола бутылку портвейна и, опрокинув, слил в рот остатки. Его мозг лихорадочно работал, разрабатывая зловещий план…
Солнце уже почти село за горизонт и пальмы отбрасывали на тротуар длинные тени, когда Штирлиц вышел из городской библиотеки, потерая красные глаза. Разведчик пересмотрел всю криминальную хронику города за последние пять лет, но так и не обнаружил какой-нибудь зацепки.
— Весь день пропал за зря, — вздохнул Штирлиц.- Даже комиксы стащить не удалось. Понавешали камер, буржуи.
Хмурый Штирлиц направился домой, по дороге срывая злобу на попадавшихся под ногами кошках.
Подойдя к дому, Штирлиц окаменел, не веря своим ушам. Из окна их квартиры доносился до боли знакомый, щемящий сердце голос Клавдии Шульженко.
«Неужели из Центра прислали пластинки!»
Ворвавшись в квартиру как ураган, Штирлиц не услышал любимой певицы.
— Шлаг, зачем выключил? — запротестовал разведчик. — Включай быстрее, да погромче!
— Что включать? — из кухни вышел удивленный Шлаг в фартуке и с половником.
В подсознании Штирлица мелькнуло подозрение и он, как бы между прочим, спросил:
— А кто здесь пел, то есть кричал?
Шлаг покраснел и потупил взгляд:
— Это я разучивал «Синий платочек».
Штирлиц хотел было пустить в адрес пастора шпильку, но его нос уловил запахи, шедшие с кухни.
За столом друзья молчали. Каждый думал о своем, тщательно пережевывая подгоревшие отбивные. За окном стоял тихий, теплый вечер. В воздухе пахло грозой. Иногда тишину нарушали вопли подравшихся где-то котов, не поделивших кошку.
— Мне нужна информация, — неожиданно сказал Штирлиц.
Шлаг согласно замычал и закивал головой. Штирлиц засунул в рот очередной кусок мяса и в комнате опять повисла тишина.
— Шлаг, пойдешь работать, — опять сказал Штирлиц.
Пастор уронил вилку на пол и смертельно побледнел.
— Работать?! Я? — руки Шлага задрожали. — За что?!
— Будешь продавать мороженое, — успокоил его Штирлиц.
Толстяк сразу приободрился и в его глазах появился нездоровый интерес.
— Только пломбир и эскимо и чтобы был зонтик, стул, договорная цена и мне восемьдесят процентов выручки.
«На пастора вредно влияет капиталистическое окружение», — сделал вывод Штирлиц.
— Договорились, — сказал разведчик. — Будешь собирать все новости и сплетни.
«Как бы выклянчить у Шрундта оборудование и деньги», — с беспокойством думал засыпающий Штирлиц.
Спящему Шлагу снились тонны поглощаемого им пломбира и набитые долларами мешки.
Шепталенко Александр, Шепталенко Виталий.